В Год культурного наследия в рамках рубрики «Маршрут построен» «Первый номер» совместно с Гильдией межэтнической журналистики начинает публикацию цикла материалов о традициях и культуре народов России. Мы познакомим читателей с разными регионами нашей страны и их достопримечательностями. Первый материал — рассказ об Усть-Ордынском Бурятском округе, празднике Сур-Харбан и I фестивале ремёсел Прибайкалья.

В устье Ордушки

Посёлок Усть-Ордынский — административный центр целого округа в составе Иркутской области. Это место компактного проживания бурят, так что ни к монголам, ни к их завоеваниям не имеет никакого отношения. Название ему дал географический факт — посёлок находится в устье реки Ордушки, которое местные сокращают до Орды, как и название своего посёлка. Такая забавная местная топонимика.

— Вообще посёлок, который здесь возник в начале XIX века, назывался Харганай, от бурятского «харгана» — «кусты», «заросли», — рассказывает директор АНО «Байкал», организатор фестиваля ремёсел Прибайкалья Татьяна Швыдченко. — По легенде, один бурят выделил здесь своему сыну место для строительства дома. Тот негодовал: «Да здесь одна харгана!» Отец успокоил: «Ничего, сыночек. Тракт построили, поэтому тут теперь настоящее золотое дно». Благодаря торговле семья стала жить богато, разрослась, и появился большой посёлок.

Остановка у барисана

Действительно, Орда лежит на оживлённой дороге, её ещё называют вратами Байкала. Отсюда мы, пятеро журналистов Гильдии межэтнической журналистики, начинаем знакомство с обычаями Прибайкалья, миром духов и шаманов. Всего несколько километров от шумного Иркутска — и начинают действовать неписаные законы, которые даже самые ярые атеисты не смеют нарушать. Первый — остановка у барисана. Это ритуальное место, где нужно попросить помощи у духов.

— По преданию, здесь обитают души двух шаманов. Однажды на свадьбе они решили приударить за одной девушкой и начали демонстрировать перед ней свою силу: то дождь вызовут, то зверем обернутся. Высшие силы разгневались, что те попусту тратят свой дар, и поставили их здесь навсегда — охранять путников. Поэтому нужно обязательно выйти из машины и попросить у них удачи, даже если очень торопитесь. Можно положить монетку или ещё какое-то подношение, — поясняет Татьяна. — С барисана ничего брать нельзя, иначе духи покарают. У местных много историй, как кто-то ослеп или ноги отнялись у того, кто взял принадлежащее духам. А если везёте алкоголь, обязательно нужно покапать, то есть угостить духов. Видите, орёл летает — это хороший знак, духи нас приветствуют.

Тогда мы всё сделали правильно. Но на обратном пути не поблагодарили духов за успешную поездку. В итоге из пяти журналистов четверо травмировали ноги: кто-то отделался синяками и сбитой коленкой, а кто-то сломал палец и домой возвращался в гипсе.

Шаманский дар

В Усть-Орде есть церковь в честь Святой Троицы. Здесь, как и во многих православных храмах Иркутской области, службы проходят на бурятском языке. В 2008 году открылся дацан «Тубдэн Даржалин» (буддийский монастырь, название переводится с бурятского как «земля, способствующая развитию». — Прим. ред.). Но к шаманизму здесь особое отношение. Это основная религия бурят. Настоятель дацана Зоригто Лама с философским спокойствием объясняет:

— Если ко мне обращаются люди, и я не могу им помочь, отправляю в храм или к шаману. Также и шаманы, если не могут справиться с проблемой, направляют ко мне.

— Да, всё так, — кивает шаманка «дядя Вася». Это мужское имя перерожденец в пятом поколении кандидат филологических наук Тамара Васильевна Шантанова взяла, чтобы духов не смущать. Они современной гендерной политики не понимают. Как и отказа от дара.

— Как поняла, что во мне есть сила? Понимать не надо. Всё само идёт, — говорит дядя Вася.

— Не знаю, с чем это связано, тенденция такая пошла: шаманов стало много появляться. Раньше у нас на Ольхоне было 1–2 шамана, сейчас практически в каждом дворе, — рассказывает мастер керамики Сергей Бунаев. — Шаманский дар приходит сам, никто его не ожидает. В моём роду тоже есть шаманы. Быть шаманом ни хорошо, ни плохо. Это тяжело. Кто-то болеет, кто-то с ума сходит: не справляется с даром. Бывает, шаман подходит и говорит: у тебя есть предпосылки, ты должен быть шаманом. Ему отвечают: я даже по-бурятски не умею говорить, обычаев не знаю. Шаман настаивает: учись. Если человек отказывается, то болеет сам или кто-то в семье, или скотина умирает, или дом сгорает.

Зарождающееся ремесло Ольхона

В Усть-Орду Сергей приехал с Ольхона на фестиваль ремёсел. Фестиваль собрал 14 мастеров из Иркутской области, Республики Бурятия и Забайкальского края. Проходит при поддержке президентского фонда культурных инициатив. Традиционные бурятские ремёсла, зарождающиеся новые и появившиеся на стыке культур — на фестивале видно, что народная культура жива, она не только в музейных экспонатах. Сергей работает в редком для бурятской этнокультуры направлении — керамике.

— С детства руками люблю всё делать, — признаётся мастер. — Да, керамика для бурят нехарактерна. У нас на Ольхоне я первый. Можно сказать, это зарождающееся ремесло. В основном делаю работы на ольхонские мотивы: шаманы, нерпа, бараны — у нас в советское время много баранов было. Баран — символ достатка. Если есть баран, ты богатый человек, — улыбается.

Закрученные бараньи рога, кажется, повсюду: на магнитах-оберегах, которые щедро наготовили для туристов, в орнаменте вышивки, на нарядах от иркутских дизайнеров.

— Чтобы дом был полная чаша и удача из него не уходила, — объясняет символ продавец магнитиков.

Под защитой конского волоса

Обереги создают прямо на фестивальной площадке. Народный мастер Иркутской области, художник Усть-Ордынского Национального центра художественных промыслов Екатерина Осипова учит делать их из конского волоса. Считается, что они оберегают от злых духов, сглаза и порчи.

Плести из конского волоса Екатерина начала с 2008 года. Обрабатывать его научил муж. Пригодилось и образование: в училище культуры и искусства Екатерина училась ткачеству. Поэтому легко создаёт как таары (традиционные бурятские коврики из конского волоса. — Прим. ред.), так и гобелены (их начали плести в 1970-е. — Прим. ред.). На создание одного гобелена уходит 4–5 месяцев и до 15 кг конских волос. В своей небольшой мастерской Екатерина показывает, как плетутся эти настенные картины. Челнок ловко мелькает в руках, и вот уже появляется мчащаяся пара коней.

— Это символ мужского и женского. Без этого невозможно продолжение рода, — поясняет задумку Екатерина. — Это натуральный материал. Наверное, в нас генетически заложено, что натуральное ближе и ценнее.
К тому же материал благородный. У него разнообразные цвета и оттенки от белого до чёрного и рыжевато-коричневого. Эти цвета близки к оттенкам земли, глядя на них, глаз отдыхает. Я хотела бы создавать такие работы, как итальянские художники. Микеланджело, Рафаэль — они подняли свою страну, ими гордятся итальянцы. Мне бы хотелось, чтобы, глядя на мои работы, зрители с гордостью говорили: я бурят. Мы все ищем свои корни, помощь рода. Это важно каждому народу. Мы, буряты, например, знаем 7–8 колен своего рода. Учим этому детей с пятилетнего возраста.

Национальный музей

К истории в Усть-Ордынском особое отношение. В небольшом посёлке на 13 тысяч человек есть двухэтажное здание Национального музея. Экспонаты — от артефактов восстановленной стоянки палеолита, мужских и женских онгонов (символическое изображение духа предков, который охраняет род. — Прим. ред.) до личных вещей одного из знаменитых снайперов Великой Отечественной уроженца округа Арсения Етобаева. Он лично уничтожил 356 фашистов и два самолёта.

— У нас маленький округ, всего 134 тысячи человек. Но мы в годы войны дали шесть Героев Советского Союза, — с гордостью говори директор музея.

Русский характер по-бурятски

В Усть-Орде в июне очень многолюдно. Начался Сур-Харбан — спортивный народный праздник у бурят. Он посвящён окончанию посевной. Программа обширная: от традиционной бурятской борьбы и стрельбы из лука до ярмарки и выступлений народных коллективов.

— Да, всё-таки сложно показать совершенно другой характер, — восклицает после русского перепляса артистка танцевального ансамбля Тохорюун (с бурятского — жу — равль) Анастасия Хамгушкеева. — Вот и наш руководитель говорит: вы всё-таки буряты, вам трудно показать настоящий русский характер. Но когда танцуешь, энергия прёт, и ты уже танцуешь от всего сердца. Какой он, русский характер? Поярче, поэнергичнее, отсюда идёт, — показывает на солнечное сплетение.

Именно оттуда нам пришлось доставать всю энергию, когда встали в бурятский хоровод ёхор В отличие от русского — это энергичный танец.

— Садись, мы подвинемся, будем буузы есть, — ёхор удивительно объединяет, после него все на «ты».

Мясо в тесте

Буузы, вариант произношения «позы», можно назвать тайным оружием бурят. Попробовав однажды, оторваться невозможно. В дословном переводе буузы — это мясо, завёрнутое в тесто, но не пельмени. Скорее чем-то похожи на манты.

— Буузы нужно есть правильно, — объясняют мне. — Берёшь руками, выпиваешь через верхнее отверстие бульон. Потом в рот. Я обычно наливаю внутрь соевый соус — такая интересная какофония вкуса получается…
Пробуем буузы на ярмарке и в кафе при дацане. У дацана кажется вкуснее. Порывшись в интернете, понимаю, почему: в Бурятию буузы завезены тибетскими монахами 400 лет назад.

В кафе столпотворение. «Буузы не раньше, чем через 40 минут приготовятся, — кричит раскрасневшаяся повариха. — Тарасун ещё есть».

— Мне две бутылки, — подбегаю. Тарасун готовят здесь же, в Усть-Орде, но в магазине я его не видела.

— Зачем?

— В подарок.

— Вы куда его повезёте?

— В Москву (так в Сибири называют всю центральную Россию).

— В Москву? Тарасун? — она смотрит на меня скептически.

Тарасун — это бурятская молочная водка c достаточно специфическими запахом и вкусом. Это я поняла позже, тогда же мне стал ясен и скепсис продавщицы.

— Зато от тарасуна никогда голова не болит, — защищают местные жители национальный напиток.

Бренд области

На празднике — смешение языков, стилей, традиций: русские танцы сменяются выступлением татарского семейного ансамбля, переполненный стадион подпевает любимым коллективам на бурятском. И тут понимаешь, как правы местные жители, называя свой посёлок Ордой — вот она, наша орда, многонациональная и дружная.

Именно благодаря такому сплетению-смешению традиций и родилась иркутская вышивка.

— Это хорошо, когда один слой культуры вливается в другой. Много национальностей, у каждой своя вышивка: у татар, у русских, у белорусов, а мы сделали общую для всех — иркутскую, — рассказывают мастерицы ИРОО «Союз мастеров народного искусства «Оникс» Нина Медведок и Валентина Щенова. — Иркутская гладь отличается характерным объёмным рубчиком. Состоит из русского шва и полтавской глади. Русский шов был только в красном цвете и обшивался чёрным. Полтавская гладь в разноцветье, но не обшивалась рубчиком. И вот к 340-летию Иркутска мы придумали новый вид вышивки: по линии пришива ввели один тон в другой. Линии придерживаемся строго, чтобы получился объём.

Теперь иркутская гладь, ставшая брендом региона, украшает Вышитую карту России (о проекте и о том, как Липецкая область представлена на этой карте, читайте в одном из следующих номеров в рубрике «Хранители Руси»).
Сур-Харбан завершается. Сувениры уже не умещаются в сумку. Мастера собирают вещи и спрашивают у организаторов, когда следующий.

— Основная цель фестиваля — создать большой ремесленный кластер Прибайкалья, — говорит Татьяна Швыдченко. — Чтобы у всех была возможность общаться, обмениваться опытом, реализовывать свои идеи. Чтобы люди видели изделия настоящих мастеров, а не ширпотреб. Самое главное, что гости фестиваля сами хотят попробовать что-то сделать своими руками. К тому же получился очень яркий праздник.

Кто такой иркутский бабр, есть ли двойник у Байкала и как сохраняют исторические здания в Сибири, читайте в наших следующих номерах.

Текст: Наталья Горяйнова
Фото: автора и АНО «Байкал»