В предыдущих материалах рубрики:

Как депутаты первого горсовета проводили нэп и боролись с туберкулёзом
Индустриализация, открытие театра и уплотнение — 1920-е в Липецке
Опись и изъятие церковных ценностей, закрытие храмов и перегибы в борьбе с религией   
Великий выпуск

В России 30 октября отмечается День памяти жертв политических репрессий. В Государственном архиве Липецкой области хранятся дела репрессированных разных профессий и социальных слоёв.

Учитель и прапорщик

Одно из них — дело учителя Николая Степановича Бабина из села Острый Камень Лев-Толстовского района. Биография в документах скромная: родился в 1897 году в селе Дуровщино Раненбургского уезда Рязанской губернии в крестьянской семье. По окончании Гатчинской учительской семинарии поступил во Владимирское военное училище, окончил его в 1917 году в чине прапорщика. Участвовал в Гражданской войне. Служил в одной из рот Саратовского корпуса Белой армии младшим офицером. После войны до 1936 года работал учителем в сельской школе.

На иждивении жены

Дело сельского учителя рассматривалось в управлении НКВД СССР по Воронежской области. В протоколе допроса обвиняемого от 5 августа 1937 года указано: «Был учителем, но как белогвардейский офицер в 1936 году с работы учителя был снят. В данное время не работает, живёт на иждивении жены-учительницы. До революции — не судился; после революции — в 1927 году арестовывался органами ОГПУ, но через три месяца был освобождён. Привлекался за участие в Белой армии».

Своей вины не признал

Бабину было предъявлено обвинение по ст. 58 п.10 ч.1 и 19–58 п. 8 УК РСФСР — «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений и покушение на какое-либо преступление, а равно и приготовительные к преступлению действия».

5 августа 1937 года на допросе следователь спросил Бабина:

— Вас арестовали за то, что по возвращении из Белой армии вы проводили контрреволюционную работу. Признаёте себя в этом виновным?

— Контрреволюционной работы я не вёл и виновным себя не признаю, — ответил Николай Бабин.

Следователь заявлял, что следствие располагает достаточными данными о его контрреволюционной работе. Однако ни на одном допросе своей вины учитель не признал.

Хуже, чем у помещика

Но нашлись свидетели, которые утверждали обратное. Один из них заявил, что «Бабин Николай Степанович в беседе мне говорил: дела у советской власти неважные, она, очевидно, чувствует приближение нападения капиталистических стран. А поэтому хочет сталинской конституцией дать, наконец, народу свободу и право, также кулакам и обижаемым людям. Ведь если капиталистические страны начнут войну против СССР, то все обиженные одновременно поведут наступление против советской власти в тылу. А когда народ поднимется, тогда этим руководителям и создателям конституции нелегко придётся расплачиваться за свои дела. Таких обиженных и разорённых у нас в стране найдётся не одна сотня тысяч человек. Надо прямо сказать, что советская власть держится на штыках, но придёт время, когда эти штыки будут повёрнуты против советской власти. Япония и Германия, очевидно, скоро возьмутся за советскую власть, у них хватит сил и техники. Притом же у нас в тылу неспокойно, народ бедствует, голодает, отношение колхозников к власти крайне отрицательное, всё это происходит потому, что колхозники в колхозе бесчеловечно эксплуатируются, работают день и ночь, но труд их абсолютно не оплачивается, за палочки работают, хуже, чем у помещика».

Власть не пользуется симпатией

Другой свидетель показал: «В беседе Бабин высказал следующее: урожай в этом году плохой, жизнь будет тяжёлой, колхозникам придётся голодать, хотя они сытыми ещё и не были, ведь характерно то, что за время существования советской власти я не видел хороших урожаев, взгляд крестьянства окончательно изменился на советский строй, а буржуазия иностранных государств использует это положение в России в своих целях. Сейчас положение создаётся настолько тяжёлым, что массы потребуют от правительства продовольственной помощи, а в случае отказа положение может окончательно обостриться, ведь советская власть почти не пользуется симпатией у рабочих и крестьян. Всё это свидетельствует о неблагополучном состоянии в стране, народ пока запуган, но, когда будет нужно, он расправит свою спину».

Всему бывает предел

Ещё один свидетель заявлял: «В беседе около школы Бабин Николай Степанович мне заявил: народ голодает, потому что власть хлеб отправляет за границу почти задаром, а в стране создаётся безвыходное положение, сначала нужно накормить досыта хлебом рабочих и крестьян, а потом его продавать за границу. Народ советской властью недоволен, потому что власть не в состоянии построить хорошую жизнь, как это было раньше. Я убеждён, что изменения неизбежны, ведь не могут массы всегда находиться под пятой коммунистов и подчиняться как рабы, всему бывает предел, и руководителям тогда придётся поплатиться своими головами».

Тройка УНКВД

Дело Бабина занимало всего несколько страниц. Но этого хватило для вынесения обвинительного заключения.

«Я, начальник Лев-Толстовского РО НКВД по ВО младший лейтенант госбезопасности… постановил: следственное дело по обвинению Бабина Николая Степановича направить на рассмотрение тройки УНКВД по Воронежской области».

Участь сельского учителя была решена. Тройки НКВД, являясь органами внесудебной расправы, не давали шанса обвиняемому. Перед ними стояла цель ликвидации даже малейшего несогласия с политикой советского правительства.

Расстрелять. Дело сдать в архив

В выписке из протокола заседания тройки от 11 августа 1937 года указано: «Слушали: дело Лев-Толстовского райотделения НКВД по обвинению Бабина Николая Степановича… Постановили: Бабина Николая Степановича расстрелять. Дело сдать в архив».

Постановление было приведено в исполнение 27 августа 1937 года. А в 1989 году в соответствии со ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов» Николай Степанович Бабин был реабилитирован.

Текст: Павел Шалимов
Фото: ГАЛО