С начала спецоперации Липецкая область приняла более 700 человек с Донбасса и Украины. Здесь им помогают наладить мирную жизнь, детей устраивают в детские сады и школы, взрослым находят работу. Одними из тех, кто уже трудоустроился, стала семья Юлии и Владимира Таратуты. Владимир уже два месяца работает в агрофирме оператором птицефабрик и механизированных смен. Недавно туда же птичницей устроилась и Юлия. Когда мы приехали на птицефабрику в Кузьминские Отвержки, для Юлии Таратуты это был второй рабочий день.

Мы попросили Юлию улыбнуться для фото в газете. Но не ожидали, что спустя всего несколько минут наши шутки и улыбки сменятся слезами. Они стояли в глазах у всех, кто слышал воспоминания женщины, прошедшей через ад. Семье Юлии удалось выбраться из Мариуполя в марте в разгар боевых действий.

Начало мариупольской трагедии

— В Мариуполе я работала младшей медсестрой в городской больнице на левом берегу. Там же расположен и наш известный металлургический комбинат «Азовсталь». Трудилась в хирургическом отделении. Делала перевязки, уколы, — рассказывает Юлия. — На дежурство я заступила 28 февраля. Тогда к нам и поступил первый раненый. Это был мальчик-подросток. У него были повреждены плечевой сустав и ключица. Отец его оказался одним из начальников на комбинате. Привёз несколько бочек солярки. Мы смогли запустить резервный генератор. Ни газа, ни отопления, ни света на тот момент в городе уже не было.

По словам Юлии, в первые дни на левом берегу Мариуполя не было слышно ни стрельбы, ни взрывов. По сарафанному радио узнали, что в районе посёлка Сартана идут бои между Донецкой Народной Республикой (ДНР) и вооружёнными силами Украины (ВСУ). Мобильные телефоны живших там врачей и медсестёр перестали отвечать. Постепенно канонада стала доноситься и до левого берега. Линия фронта сдвигалась к «Азовстали».

Обезболить смерть

— Ад начался в первых числах марта, — продолжает Юлия. — Раненые, а это были исключительно мирные жители, стали поступать по 20–30 человек в день. Их несли на носилках, привозили на тележках, тачках, кто-то приходил сам. На машинах двигаться было опасно — их обстреливали. До сих пор перед глазами стоит раненый, у которого от разрыва снаряда снесло половину лица. С женой они сидели на кухне. Прилетел снаряд. Женщина сразу скончалась. Он же через трупы и сквозь стоны умирающих выбрался из дома и сам своими ногами пришёл в больницу.

Раненых было настолько много, что не хватало столов. По словам медсестры, оперировать приходилось прямо на полу. Запасы лекарств истощались. Не хватало бинтов, антисептиков, антибиотиков. Перевязку делали раз в три дня. Люди гнили заживо.

— Обезболивающее оставляли только… для умирающих детей, — сквозь слёзы выдыхает из себя Юлия. — А детишек поступало немало. Пять-шесть в день. Для них мы и запускали генератор, включали аппараты искусственной вентиляции лёгких, надеясь на чудо.

ВСУ по «красному кресту»

В больнице, помимо Юлии, в эти суровые мартовские дни находилась её семья. Муж и двое сыновей, 22-летний Богдан и 21-летний Роман. Пришли в больницу по призыву главного врача. Тот предложил всем родственникам медперсонала прийти на помощь. В больнице нужны были санитары, чтобы перемещать больных, таскать воду. Кроме того, все надеялись: «красный крест» бомбить никто не будет.

— Да куда там! — восклицает Юлия, — ВСУ и батальон «Азов» (признан в России террористической организацией. — Прим. ред.) организовывали провокации. Они шмаляли из танка по больнице. Свои же били по своим! Обстреливали мирные кварталы, чтобы подумали, что это сделала Россия. А ещё они ставили танки и пушки в больничном городке. Постреляли — отъехали. Куда прилетит ответка? К нам. По самой больнице российские войска не стреляли, но от взрывной волны вылетали стёкла. Вот так подло, прикрываясь нами, действовала армия Украины, которая, казалось бы, должна была нас защищать.

Живой щит из раненых

Через десять дней Юлия поняла, что пора уходить. Несколько раз в больницу приходили украинские военные. Требовали списки раненых и персонала больницы, интересовались, много ли здесь молодёжи. Как впоследствии узнала женщина, в конце марта ВСУ всё же захватили медучреждение. В приёмном отделении поставили гранатомёт. А лежачих раненых, тех, кто не смог уйти, связав, выставили напротив окон и использовали как живой щит.

17 дней в прихожей

Юлия с семьёй успела выбраться из больницы. Прежде всего она опасалась за своих сыновей. Их могли заставить воевать на стороне нацистов.

— 17 дней мы пережидали обстрелы и бомбёжки в нашем частном доме. К нам примкнула ещё одна семья. Они лишились жилья, — вспоминает Юлия. — Всемером мы сидели в маленькой комнатушке — прихожей, подальше от окон. В подвале прятаться было бесполезно. В больнице я насмотрелась на тех, кто получил ранения именно там. Газа не было. Довольствовались солёными огурцами из подвала да иногда макаронами и крупами. Разжигали мангал на улице, кипятили воду. Приспособились жечь его во время артобстрелов, пока стояла пыль. Если дымок замечали, по нам начиналась пальба со стороны ВСУ.

Украина не дала «зелёный коридор»

Через дорогу от дома Юлии в трамвайном парке засел нацбатальон. Однажды ночью по нему нанесли 21 авиаудар. 

— С каждой новой бомбой по ним наш дом разваливался по частям. Стены тряслись, шкафы и вещи падали. Я приоткрыла дверь в одну из комнат — там всё стояло как в тумане. Начали рушиться стены.

28 марта семья Юлии Таратуты вместе с соседями решила выбираться из города. Организовали колонну из четырёх машин. В двух крайних ехали взрослые, в средних — старики и ребятишки. Надпись «Дети» решили всё же наклеить. А вот белый флаг крепить не стали, чтобы по нему не открыли огонь. Водитель первой машины в колонне пошёл договариваться с украинскими военными, чтобы те дали «зелёный коридор». Но вернулся он с такими словами: «Нам дорога только в одну сторону — в ДНР». Украинские военные предупредили: если колонна двинется из города — «будут гасить».

Под пулями в ДНР

Машины ехали на расстоянии не менее пяти метров друг от друга, чтобы не накрыло одной бомбой. Украинские военные обещание сдержали — обстреливали колонну. Но, слава Богу, все уцелели.

— С левого берега Мариуполя до района Восточный ехать всего 10 минут, — рассказывает Юлия. — Но напрямую проскочить было нельзя — верная смерть. Наши машины петляли, старались затеряться между домами. Ехали минут 30, если не больше.

Z как символ жизни

Когда до позиций ДНР оставались считанные метры, путь колонне беженцев преградили двое украинских военных. «Ну вот, приехали. Сейчас либо развернут назад, либо на месте расстреляют» — вырвался у Юлии возглас безысходности. А вот её младший сын взглянул на икону, которую семья везла с собой. «Мама, нас пропустят, икона улыбается…» — утешил он.

Водитель первой машины снова пошёл разговаривать с военными. И действительно произошло чудо — украинские солдаты сделали вид, что не замечают едущих в сторону ДНР машин.

— Вы не представляете, какое было счастье, радость, ликование, когда мы увидели первые танки и БТРы, на которых стоял значок «Z», — вспоминает Юлия. — Нас встретили очень тепло. Необычно и даже символично было, когда один из чеченцев дал моим мальчикам хлеб. А они, как обалдевшие, стояли — даже не ломали его, а просто вдыхали запах.

Спасибо русскому солдату

Потом беженцы, как и все прибывшие с военной территории, прошли проверку. Военные смотрели, нет ли нацистских татуировок, проверяли документы, какие были с собой. Мариупольцев переправили в Новоазовск в палаточный лагерь, развёрнутый МЧС России.

— На колени встану перед русским солдатом, — эмоционально восклицает Юлия. — Ребята, рискуя собственной жизнью, спасали украинских детей, тогда как ВСУ наших деток обстреливали, не предоставляли коридор, не вывозили, прикрывались, как щитами. И огромное спасибо вашему президенту. Он настоящий человек. Мне есть с чем сравнить! Может, кто-то из вас и не понимает, но он заботится о своих людях, о россиянах. Специальная военная операция — вынужденное решение. Если не искоренить это зло, то завтра оно окажется в России, придёт в ваши дома и семьи.

Не хочу быть украинкой

Семья Юлии недолго была в гуманитарном лагере. Женщина спешила навестить маму, жившую в 40 км от Мариуполя. Связи не было, и все переживали за судьбу бабушки. Приехав в село и убедившись, что с матерью всё в порядке, Юлия начала задумываться о своей дальнейшей судьбе. «Знаешь, мама, я приняла решение: не хочу быть украинкой. С нами подло поступили, — сказала она однажды. — Вот бы перед нами Зеленского по ставить. Раньше я его просто ненавидела. А сейчас хочу задать ему вопрос: за что это нам? За то, что я мыслю не так, как вы? Разговариваю не на том языке?»

Так Юлия вместе с мужем и сыновьями решили уехать в Россию.

Город России, куда поедут, Таратута не выбирали. Должны были отправиться в Таганрог, но он был переполнен. Так же как и другие города юга и центральной части страны. Места для беженцев предоставил Липецк. Как позже выяснилось, отец Юлии родился в селе Паршиновка Добринского района, так что Липецкая земля для неё тоже родная.

Построить новый дом

«Мам, смотри — домны», — с любовью протянул старший сын, когда автобус проезжал мимо Новолипецкого комбината.

Богдан, по словам Юлии, бредит заводом. Вместе с отцом работали на «Азовстали». Теперь собирается устроиться на НЛМК, как только восстановит все документы.

Сама Юлия с супругом окончательно переселяться в Липецк пока не планируют. Хотят попробовать восстановить жильё в Мариуполе.

— Прислали фото нашего дома — там одни дыры. Мне больно смотреть — даже фотографию удалила, — поделилась женщина. — Вообще у меня ситуация лучше, чем у других. В семье четыре работающих человека. Будем трудиться, зарабатывать и откладывать деньги. Я не привыкла сидеть у кого-то на шее. Первое время мне стыдно было принимать помощь от людей. Руки-ноги есть, а я с протянутой рукой стою…

Залечить душевные раны

Юлия устроилась работать птичницей. Говорит, трудиться по специальности — медиком — пока не может. Берёт в руки шприц, накатывают воспоминания, и начинают трястись руки.

— На птицефабрике мне даже интересно. На Украине предприятий, которые разводят птицу, я не встречала, — говорит женщина. — Окорочка нам завозили из Америки. Сейчас хожу и смотрю за цыплятами, чтобы корм у них был, чтобы водичка лилась, чтобы не заболел никто. Пока мне всё нравится. Коллектив отзывчивый и птички милые…

Общение с пернатыми и труд нужны Юлии ещё и для того, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Во время работы хотя бы на какое-то время она не вспоминает бомбёжки и обстрелы.

— Эта боль, увы, будет присутствовать вечно. Прежними мы уже не станем. Шрам на всю жизнь. Но надо научиться с этим жить. Вообще нам, расколотым в душе на части, сейчас нужно собраться. Низкий поклон тем, кто проявляет терпение и кто помогает. Вы, россияне, не судите нас строго. Нам как никогда важна ваша поддержка и внимание.

Трудоустройство в Липецке

Мария Маслакова, директор центра занятости Липецкой области

— Более 170 жителей ЛНР, ДНР и Украины трудоустроены в Липецкой области с начала года. Они стали лесоводами, фармацевтами, младшими воспитателями, парикмахерами, строителями и разнорабочими. Работодатели крупнейших предприятий региона, которые готовы предоставить официальную работу с жильём и даже питанием, регулярно посещают пункты временного размещения Липецкой области с целью привлечения сотрудников.

На портале «Работа России» появился специальный раздел для трудоспособного населения, где они могут ознакомиться с имеющимися вакансиями, сразу подать заявление на трудоустройство. На портале собраны только те вакансии и работодатели, которые подойдут этим людям, попавшим в трудную ситуацию. Там же ответы на самые распространённые вопросы: что нужно для трудоустройства иностранному гражданину, как получить СНИЛС, какие контакты у центра занятости.

Оформить документы просто

Екатерина Коноплёва, начальник отдела кадров ООО «Агрофирма «Липецк»

— Когда предприятие решилось принять на работу вынужденных переселенцев с Украины, волнения, конечно, были. Прежде всего они касались оформления пакета документов. На первое собрание в пункт временного размещения украинских семей поехала наша инициативная группа. Объяснили специфику работы, рассказали о вакансиях. Последовало множество вопросов. Думали, после нашего разговора жителям ЛНР, ДНР и Украины нужно будет время, чтобы всё обдумать. Но буквально на следующее утро на пороге стояли четыре человека. Оформить документы на них на деле оказалось тоже не так сложно. Сейчас на предприятии трудоустроены уже пять человек из числа вынужденных переселенцев. Замечаний к ним нет.

Текст: Юлия Дружинина
Фото: Сергей Паршин
и из архива семьи Таратуты