Полковник юстиции Анна Шлейхер — единственная женщина-следователь по особо важным делам в Следственном управлении СК РФ по Липецкой области. Она ведёт коррупционные дела, в которых замешаны высокопоставленные чиновники. «Первому номеру» Анна Ивановна рассказала о том, когда у неё появилась мечта стать следователем, как она воевала с грабителями и любителями хвататься за нож, как боролась с милицейской бедностью в начале нулевых и о том, что ради справедливости, которую она отстаивала всю жизнь, ей приходится жертвовать вниманием к близким ей людям.

— Анна Ивановна, многие рассказывают, что стали следователями, потому что это семейная традиция или потому что в детстве насмотрелись фильмов про сыщиков. А вы как?

— У нас в семье никто не работал в правоохранительной системе, и не помню, чтобы я смотрела и любила сериалы про сыщиков. Но интерес к этой профессии у меня с детского сада. Хорошо помню, как на выпускном в детском саду воспитатели спрашивали у детей, кем они хотят быть. Все девочки говорили: «Хочу быть воспитателем» или «Хочу быть учителем». А я у мамы спросила: «Мам, можно я скажу, что хочу быть милиционером?»

— Почему милиционером?

— Наверное, хотела, чтобы в мире была справедливость. Сколько себя помню, я всегда боролась за справедливость, за то, чтобы все поступали честно, и всегда стояла на стороне слабых. Конечно, не могу сказать, что, выбрав свою будущую профессию в детском саду, никогда не рассматривала другие варианты. В школе у меня иной раз появлялись какие-то другие интересы, но в конце концов я пришла работать в правоохранительные органы. Когда окончила Воронежский государственный университет, мне предложили работать следователем в милиции. Так что начинала работать, как у нас говорят, с земли, то есть с райотдела. У меня были дела по кражам, грабежам, разбоям, а в основном по тяжким телесным повреждениям.

— Вам тогда было 22 года, и вы имели дело с уголовниками. Не было страшно?

— Тогда почему-то не боялась. Хотя зачастую сама, если нужно, ходила по квартирам. Проходила у меня одна семья по уголовному делу. Муж и жена вели аморальный образ жизни. Муж сильно выпивал. И в квартире без конца были гулянки. Однажды они подрались. Жена нанесла мужу пять ножевых ранений. Ей нужно было выносить обвинение, а она не пришла. И я пошла сама за ней. Молодожёнка. В квартире сидят люди, выпивают. Сейчас думаю, могло бы всё что угодно случиться. Но тогда страха не было.

— Это было начало нулевых, и в милиции вообще было сложно работать…

— Да, тогда милиция материально была обеспечена очень плохо. Был один компьютер на весь отдел. Следователи занимали очередь, чтобы на нём поработать. А учитывая, что я была молодым сотрудником, до меня она доходила в три-четыре часа ночи. Поэтому я решила всё изменить. У меня муж электронщик. Он помог мне собрать системный блок, монитор купили. Всё, конечно, за свой счёт, но зато у меня появился собственный компьютер. Ещё была проблема: у нас был один телефон на весь отдел. Он стоял в кабинете у руководителя, и руководитель выходил в коридор и на весь этаж кричал, кому звонят. И я протянула провод из его кабинета в свой, чтобы не бегать каждый раз, когда звонили мне. В общем, техническая база милиции была тогда слабая, но я лично для себя сделала хорошее рабочее место.

— Сейчас вы работаете в Следственном комитете, ведёте коррупционные дела, в которых замешаны высокопоставленные чиновники.

— Да, я расследую в основном дела о коррупционных преступлениях, в которых фигурируют должностные лица Липецкой области, в том числе чиновники областной администрации и её подведомственных структур.

— А как они себя ведут? Робеют перед вами?

— Ведут себя по-разному. Есть люди, которые понимают, что перед законом все равны. Есть, которые ведут себя вызывающе: как это вы себе позволили вызвать в Следственный комитет такого человека, как я!

— Вы каждый день имеете дело с казнокрадами и взяточниками. Вы в людях ещё не разочаровались?

— Нет, не разочаровалась. Те, кто попадает в Следственный комитет или в полицию, это меньшинство. Просто о тех, кто ворует и берёт взятки, пишут чаще, чем о тех, кто этого не делает, и поэтому кажется, что их больше. Есть и порядочные люди, которые работают добросовестно и ведут себя достойно. Я, например, на сто процентов уверена, что в наших структурах все честно выполняют свой долг и тратят на это свои силы, здоровье и время. Даже в ущерб своим семьям.

— Когда рассказывают о стражах порядка, обязательно отмечают, что они работают почти без выходных. Много ли времени вы проводите на работе?

— Можно сказать, что я провожу свою жизнь на работе. Папа мне однажды сказал: «Зачем ты за квартиру платишь? Принеси в ЖЭК справку, что ты живёшь на работе». Я работаю с девяти утра до девяти вечера. Случается, что меня не бывает дома по два-три дня, когда уезжаю в командировки.

— Это, наверное, не нравится вашим родным?

— Муж к этому относится с пониманием и всячески мне помогает, а дочке, которой сейчас шесть лет, к сожалению, приходится уделять не столько времени, сколько хотелось бы. Но я стараюсь по возможности уделять ей больше внимания. Тем более у меня такая работа, что я вижу, к чему приводит дефицит родительского внимания, как обделённые этим вниманием дети становятся сложными.

— И даже становятся вашими клиентами…

— Да, иногда оказываются и нашими клиентами. Мне с психологами и специалистами органов опеки приходится общаться с такими детьми, и, естественно, я всё проецирую на себя — достаточно ли я внимания уделяю своему ребёнку, чтобы в случае, если у него появятся проблемы, он пришёл ко мне, а не к тем, кто даст ему плохой совет. Поэтому стараюсь даже ночью, когда дочка засыпает, быть с ней, чтобы она чувствовала, что я всегда рядом, что всё равно на первом месте у меня семья, а работа — это для того в том числе, чтобы материально обеспечивать её и нашу семью.

— Она знает, что вы ловите преступников?

— Конечно, знает. Она считает, что мама ловит всех на свете нарушителей закона. Недавно в соседнем магазине ребятишки украли тележки для покупок. Мы с ней подъезжаем к магазину, она спрашивает: «Мама, ты этих мальчиков уже нашла?».

— Вы никогда не жалели о своём выборе?

— Вы знаете — нет. Никогда. Я очень люблю свою работу, несмотря на все её сложности. Если бы я смогла вернуться назад, я бы снова выбрала свою профессию.

Беседовал Виктор Унрау
Фото: Сергей Паршин