Выпуск Рязанского гвардейского высшего воздушно-десантного командного училища 1982 года называли «афганским». Он был первым и последним, когда молодых офицеров сразу после училища бросили в котёл афганской войны.

Лейтенант Чуносов прибыл

Евгений Чуносов уже на последнем курсе догадывался, куда после учёбы попадёт. Курсантам преподавали науку побеждать применительно к Афганистану педагоги, которые там побывали.

— По тактике отрабатывали захваты кишлаков, инженерные премудрости, как работать с итальянскими пластиковыми минами нажимного характера, которые взрывались не при первом нажатии, а могли сработать, когда по ним проходила четвёртая или шестая машина. Шла партизанская война. И растянуться в цепь, флаг поднять и с криками ура в бой — не получилось бы. Нужна была совсем другая тактика.

В ноябре 1982 года самолёт Ан-12 приземлился в Баграме, в 60 км от Кабула, где находился 345-й парашютно-десантный полк. На взлётную полосу подъехал УАЗ. Из него вышел подполковник Павел Сергеевич Грачёв, он в то время командовал полком.

— Лейтенант Чуносов для дальнейшего прохождения службы прибыл, — вспоминает Евгений Семёнович свой первый рапорт начальнику. — Я попал в 1-й батальон 3-й роты 3-го взвода. Взвод был боевой, обстрелянный. Половина состава уже отслужила год и готовилась к дембелю.

Нештатный разведвзвод

Шурави (так советских солдат называли афганцы, что в переводе означает «советский». — Прим. ред.) жили в основном в глинобитных казармах с земляным полом. Это почти полуземлянки, в которых после дождя всё лилось с потолка.

Первые дни в Афганистане для молодых офицеров были больше тренировочными. Они выполняли реальные боевые задачи, но, как говорит Евгений Чуносов, не такие опасные.

— В кишлаки Петава и Джарчи мы ходили на один день на «обкатку». Постреляли, задачу выполнили и назад, но духи (так афганских моджахедов называли советские солдаты. — Прим. ред.) там были настоящие. Здесь на первом задании я и получил боевое крещение. Мы были нештатным разведвзводом в батальоне. Шли впереди, за нами рота, потом весь батальон. Зашли в кишлак. Видим, на крыше дома часовой стоит к нам спиной. Если он хоть чуть-чуть повернёт голову в сторону, будем у него как на ладони. Открыли огонь. Он спрыгнул. Мы сделали рывок и у стены в «мёртвой зоне» затаились, и тут очередь по стене между нами проходит. Мы даже не поняли, откуда стреляли. Там ведь как: сидит какой-нибудь дух, видит колонну шурави — расстрелял магазин и ушёл. Таких моментов потом было много.

Страха нет, есть опасность

Евгений Семёнович говорит: сильного чувства страха на войне не было, было чувство опасности, понимание, что ты стреляешь, в тебя стреляют. Но надо идти вперёд, делать первый шаг, даже когда не знаешь, что тебя ожидает.

— В одной из операций взяли пленных. Они рассказали, что в кишлаке Пачахак недалеко от нашего места базирования — учебный центр боевиков, где готовили молодое пополнение. Было принято решение о полковой операции, так как они были неожиданные и всегда успешные, в отличие от армейских, когда информация «сливалась» на уровне афганского Министерства обороны. Получили задачу: сели в машины, вышли на плато, артиллерия развернулась, броня осталась, а мы пошли в горку. К рассвету поднялись, духи открыли огонь. Они упорно оборонялись несколько дней, не давали нам прохода, пока всё население из кишлака не вывезли. Но мы свою задачу выполнили. Учебный центр ликвидировали.

Помощь в боевых условиях

Без боевых потерь не обходилось. Зачастую всё, чем могли помочь тяжелораненым в боевых условиях — вколоть от болевого шока промедол.

— Идём, впереди меня замкомвзвода Боря Ермолов, смотрю, а у него сквозное ранение, дырка, где лопатка. Пуля прошла навылет. Тогда бронежилеты не особо спасали. За мной связисту коленную чашечку прострелили, рядом был зелёный (так называли солдат афганской армии. — Прим. ред.), получил ранение в живот. Одной очередью вывели из строя троих. Упали в кювет, залегли. У Бори лёгкое пробито, пена кровавая пузырится. У командира были специальные ампулы промедола. Я ему одну вколол, вторую, закрыл пулевое отверстие с обеих сторон, чтобы воздух не попадал. Тут врач батальона подоспел, капельницу прямо в арыке делал.

Спасти любой ценой

Вывезти раненых было непросто. В условленный квадрат вызывали вертолёты, они часто попадали под обстрел.

— Начали на палатках вытаскивать раненых в точку приземления. Видим, пара наших вертушек летит и духи одну из «зушки» (зенитная установка. — Прим. авт.) сбивают. Командир авиаполка погиб, а пилот на парашюте спустился. Наша рота с одной стороны, духи — с другой, кто быстрей к нему выйдет. Тут весь авиаполк поднялся и прилетел, стали по кругу бомбить. Нас вывезли тогда, но афганец погиб. Всегда старались своих вытащить.

Спустя время десантники нашли место, откуда тогда стреляли по вертолётам: яма глубиной 2,5 м, на дне слой гильз сантиметров 30. Из неё видно только небо. Таков обычный укрепрайон для моджахедов. Они часто муровали смертников прямо в кишлаках на улицах.

Без еды и воды

Когда преследовали моджахедов в горах, условия для шурави были тяжёлыми: по несколько дней шли перестрелки с террористами, засевшими в кишлаке, под палящим солнцем, без еды и воды. Вертолёты с пищей и боезапасом прилетали только после того, как активная фаза боевых действий прекращалась.

— Были на операции, сухпай закончился. Сказали, завтра привезут. Завтра наступило — ни воды, ни еды. Тут замполит Игорь говорит: «Ребята, я нашёл воду. Берите вот этот стебель, он как лопух растёт, и жуйте», — вспоминает Евгений Семёнович. — Условия были тяжёлыми. Кругом гепатит, тиф. Частые пылевые бури. Солнце жарит. Климатические условия суровые: внизу +15°С, в горах — - 15°С. Однажды в горах всю ночь отжимались, чтобы не замерзнуть. Поэтому самое главное в Афгане — китайский спальный мешок. Наша обувь не выдерживала тамошних условий. Когда на складе нашли ботинки на резиновой подошве с шипами, было счастье. Спускаешься или поднимаешься в горы, а они не скользят и долговечные — то что надо. Все старались обзавестись трофеями. У меня китайский рюкзак был.

Кто, если не мы

В 1984 году Евгений Семёнович вернулся в Союз. Говорит, Афган хоть и чёрная страница, но доблестная. За службу в Афганистане награждён орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых силах СССР» III степени, «За храбрость». В 1992 году вышел в запас. В 2007-м создал Липецкую областную общественную организацию «Союз офицеров ВДВ и ветеранов боевых действий». Сейчас вместе с организацией занимается отправкой гуманитарных грузов на Донбасс и в зону боевых действий. Именно он передал посылку «Первого номера» и письма липецких школьников российским военным на передовой.

— Спецоперация назревала давно. Решение президента о её начале — повод для гордости за страну, — уверен Евгений Семёнович. — Правда, не понимаю, почему не сделали это раньше. Все восемь лет войны на Донбассе Запад только накачивал Украину вооружением, пропагандировал нацистские ценности. Это было им необходимо, чтобы в удобный момент дать отмашку на захват Донбасса, затем Крыма. Запад обещал помочь Украине вернуть эти территории. Здесь надо было принимать решение, иначе нам бы пришлось воевать на своей территории. Русский мир должен быть защищён и свободен. Поэтому сейчас наша главная задача, задача липчан и всех россиян: поддержать наших героев — участников СВО, которые мужественно, иногда ценою своей жизни, противостоят нацизму. Это в наших силах.

Евгений Чуносов готовится к следующей поездке, чтобы передать на передовую хоть и небольшую, но важную помощь для наших военных. Сейчас там больше всего нужны квадрокоптеры, рации, полевые кухни КП-5, средства гигиены, нижнее бельё, носки. Фрукты и сладости — это то, о чём военные не говорят, но всегда ждут с нетерпением.

Текст: Марина Костюк
Фото: Сергей Паршин и из архива героя