Мои родители не любят друг друга. Я это поняла, когда мне было 11 лет, а может быть, и меньше. Это проявлялось во всём: в общении, в отношении друг к другу и в совместном быту. Если вы думаете, что дети ничего не понимают, то это зря. Они всё хорошо чувствуют. А ещё, сколько себя помню, мы редко живём «целой» семьёй. Моя мама работает в городе, а папа — за его пределами. Почти с рождения я жила сначала с папой в посёлке, а с первого класса переехала к маме. Они не в разводе, просто это «жизненные обстоятельства». Мне постоянно не хватало их обоих в детстве. С тех пор я полюбила одиночество.

Моя мама — очень сильная и властная женщина, местами даже деспотичная. Я это поняла, будучи ещё меньше, лет в семь. Когда я становилась старше, то часто ловила себя на мысли: «А зачем ей вообще нужна любовь? Она и так без неё хорошо справляется». Моя мама не умела дарить нежность, хотя опекала она достойно, даже с избытком. Иногда это выливалось в контроль над всем семейством. Но, сколько себя помню, мой папа всегда меня выгораживал и прикрывал перед матерью. Я всегда была папиной дочкой, мне нравилось проводить время вместе, когда была возможность. Любила общаться с ним на разные темы и слушать его истории из жизни. Я поражалась его грамотности и начитанности. А ещё больше меня удивляло то, что он не получил высшее образование и не переехал в город. Но тогда я не знала, что за этим стоит.

Мой отец — довольно мягкий, добрый, но строгий и работящий мужчина. Если мама держала меня в страхе своим криком, то папе достаточно было взглянуть на меня — и я тут же всё понимала. В его сильных и загорелых руках всегда было место для книги. Пускай это были детективы, боевики или военная проза, но для ребёнка школьного возраста это прекрасный пример для подражания. Мою маму я ни разу не видела с книгой в руках, она любила листать журналы или газеты. И то посвящённые здоровью или садоводству. Она часто жаловалась, что ей не хватает сил и времени на чтение. Работа у неё действительно была не женская: дни и ночи проводила на производстве, на местном металлургическом заводе. Но и папа мой работал по-мужски — комбайнёром. И это не единственная его работа: он с удовольствием строил, ремонтировал, копал в огороде и поле — в общем, трудился по хозяйству. У него и сейчас свой частный дом в посёлке Т*******ой области, доставшийся ему по наследству от родителей. Я часто гостила там ребёнком на летних каникулах.

Что же, кроме меня, связывает моих родителей? — таким вопросом я часто задавалась в детстве. Да, они оба из небольших посёлков, из рабочего класса, из простых семей со средним достатком. А ещё — оба пережили что-то страшное в своей юности. Иногда, помимо книг, в руках отца бывала и бутылка. Не зря говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Когда папа напивался, то всегда с сожалением говорил о двух вещах: о службе в армии и… ноябре 1983 года. В армии (а он служил в горячей точке) ему пришлось увидеть смерть так близко, что остались шрамы от пуль на ногах. Что случилось в 1983 году, для меня долгое время оставалось загадкой. На все вопросы от меня привычно отмахивались: маленькая, мол, ещё.

Мои родители встретились в начале 90-х, когда маме было уже 38, а папе — 33 года. Каждый из них мог бы создать семью и раньше, но что-то не сложилось. Нужно отметить, что оба они не карьеристы и по натуре своей не выносят одиночества. Что же им мешало?

Однажды я нашла письмо, которое написал отец моей матери, когда они только начинали встречаться. Оно было небольшим, на две тетрадные страницы, но очень тёплым. В каждой строчке сквозила влюблённость. Это был первый и последний раз, когда я убедилась, что между ними действительно были чувства. Забыла сказать, что их объединяет ещё одна особенность — они немногословны. Мне всегда было сложно угадать по выражению лиц, что у них на душе прямо сейчас: о чём думают, кого вспоминают, чего боятся? Это никогда не мешало им общаться со мной на самые различные темы. Но одна тема всё-таки была запретной в нашей семье — прошлое.

Однажды, будучи подростком, я спросила свою маму: «А ты когда-нибудь любила? Как это было?» Она уклончиво обронила: «Не помню, это было так давно…» Но когда я задала этот вопрос своему отцу, он долго молчал, прежде чем ответить. Нахмурился и опустил взгляд, будто удерживал в себе надвигающуюся бурю эмоций. Он также сбежал от ответа. Моё подростковое любопытство
осталось неудовлетворённым, но я была упорной девочкой и сдаваться не собиралась. А к кому ещё я пойду с вопросами о первой любви? К глупым одноклассникам или неопытным подружкам? Да и спрашивала я не о том, откуда берутся дети. Так как я была поздним ребёнком в семье, то застала в живых только одну бабушку по папиной линии. К ней я и обратилась с вопросом о первой любви отца. Мне повезло: бабушка была разговорчивым и открытым человеком. Историю, которую она мне рассказала, я не могу забыть до сих пор.

***

Когда папа вернулся из армии, сразу же купил себе мотоцикл марки «Ява» 360-638, который успешно выступал в мотокроссе и шестидневных соревнованиях «Эндуро». По тем временам это был современный и дорогой транспорт.

Папе он был нужен не для спорта, а просто для езды по бугристым сельским дорогам и для развлечения. Отец был импульсивным, молодым, жаждал скорости, драйва, хотел удивить местных жителей, в том числе и своих друзей. В то время «Ява» стоила дороже отечественных моделей, но за ней всегда стояли очереди. Внешний вид отличал эту импортную марку от других мотоциклов: он был необычным, красивым и радовал глаз. Отец мечтал о нём задолго до ухода в армию, и мой дедушка (его отец) позаботился о покупке заранее. Это был подарок, который мой папа, вопреки любви к скорости, очень берёг. Любил возиться с ним вечерами, а ночью гонял в соседние деревни или просто по ночному бездорожью. В соседнем посёлке, где жил один из папиных друзей, тем летом у родителей гостила девушка по имени Марина. Она была младше отца на несколько лет, низенькая, аккуратная, с медовыми глазами и короткими пышными кудрями. Бабушка не знала детали их знакомства, но вспомнила: сначала Марина заметила папу, а уж потом его мотоцикл. Вообще, эта девушка сразу приглянулась папиным родителям. Она была кроткой, застенчивой и начитанной, училась в педагогическом университете в Липецке. Любила книги, писала стихи, хотела стать учителем младших классов.

Мой отец — полная её противоположность. Хотя с их знакомством он и сам начал меняться: стал больше читать, посвящал ей стихи собственного сочинения, взялся за учёбу. Решил осуществить свою давнюю мечту — стать врачом и переехать в Липецк поближе к любимой. Марина вдохновляла его, заставляла меняться к лучшему. Родители девушки хотели видеть рядом с ней достойного избранника. Вот мой отец и старался понравиться её семье. Бросил даже свою компанию и совсем перестал выпивать. Да, он был своенравным и вспыльчивым, со своими принципами, ценил друзей, был подвержен в какой-то степени юношескому максимализму. Ну а кто в свои 23 сдерживает порывы?! Единственное, что он не забросил, — это сигареты и свой мотоцикл.

Время шло, их отношения только крепли. В семье моего отца заговорили о свадьбе. Сам папа стал называть любимую ласково «жёнушкой», что её, несомненно, смущало, но в то же время и радовало. Отец нашёл работу и начал копить деньги на кольца. Помпезного предложения руки и сердца не было, папа просто отвёз её в ювелирный магазин и попросил выбрать самое красивое кольцо, под стать ей. Заявление решили подать через полтора года, как только она окончит институт. Единственное, что было между ними, — это расстояние. Марина продолжала учиться в городе, приезжая на выходные или праздники в свой посёлок. А отец работал в области и тоже приезжал к ней в общежитие, когда позволяло время.

Нужно сказать, что девушка была не против езды на мотоцикле, но всегда просила быть осторожным. Сама же предпочитала ездить на автобусах. Если папе и удавалось уговорить её сесть на «Яву», то она непременно надевала шлем. С любимой он ездил всегда аккуратно, катал «без ветерка».

На дворе стоял ноябрь 1983 года. Отцу Марины исполнилось 50. В родном посёлке справляли юбилей. Туда позвали и дочку с женихом. А на следующий день девушке предстояло сдавать экзамен. Она очень переживала. Конспекты взяла с собой и за столом, украдкой, повторяла, как молитву, длинные лекции. Когда настала пора бежать на автобус, мой папа обнял её за плечи и, усадив обратно за праздничный стол, сказал: «Мариш, побудь ещё с родителями, со мной! Я сам тебя отвезу, тут ехать-то — час от силы. Домчу, как на пуле!» Родители девушки доверчиво закивали, уговаривая дочь остаться на ночь. Но Марина была непреклонна. На что согласилась, так это на то, чтобы мой папа отвёз её в город тем же вечером. Гости продолжили праздновать дальше: пели, смеялись, слушая кассетный магнитофон, из которого доносился хриплый голос Высоцкого.

Когда Марина с папой подошли к «Яве», начал накрапывать мелкий дождик. Девушка надела красный мотошлем, по привычке наспех затянув застёжку. В тот вечер с родными она обнималась не слишком долго: «Бегите уже в дом, нам пора! А то совсем не уедем!» — обратилась она к родным. В последний раз её попросили остаться на ночь, но мотор мотоцикла уже нетерпеливо гудел. Первые 15 километров до главной дороги на Липецк проехали быстро. В то время это была грунтовка, асфальта там не было. Но папа знал уже каждую кочку и каждую яму на ней, мог проехать даже в полной темноте с завязанными глазами. Когда выехали на асфальт — мотоцикл полетел вперёд, набирая скорость. Ехать оставалось менее часа. Но добраться до общежития в ту ноябрьскую ночь влюблённым так и не удалось…

Пишу это и понимаю, что оттягиваю тягостный момент. Руки отказываются выводить буквы в слова, а слова — в предложения, потому что хочется, чтобы это было неправдой, художественной выдумкой или горькой фантазией. Но у жизни свой сценарий. Наутро стало известно об аварии на главной дороге Т*******ой области: «Ява» на полной скорости влетела в фуру. По словам дальнобойщика, водитель мотоцикла пошёл на обгон и не справился с управлением на мокрой дороге. Один пассажир погиб сразу на месте. Это была Марина. Если верить очевидцам, мотоциклетный шлем был плохо закреплён и сразу слетел во время удара. При падении она получила травму головы, несовместимую с жизнью.

Говорят, ноябрьский ветер ещё долго гонял по дороге окровавленные тетрадные листки из конспектов погибшей девушки… У папы был сильнейший ушиб бедра, травма позвоночника и перелом ноги. Врачи сказали: не поднимется после аварии. Но обошлось: он встал и несколько лет ходил с костылём. Сначала был без сознания. Говорят, к нему долго не пускали друзей, чтобы те не проговорились. О смерти Марины решено было молчать. Даже не знаю, как это удавалось скрыть, и насколько это было гуманно, судить не буду. Родители боялись за его психологическое состояние. Похоронили Марину без него.

***

Когда я родилась, моя мама хотела назвать меня Еленой, бабушка — Ульяной, чтобы ласково звать меня Уля, а дедушка — Татьяной. Папа всех выслушал, молча кивнул и ушёл. При регистрации он записал меня Мариной. Бабушка призналась, что это она «уговорила» отца жениться. Ей хотелось поскорее понянчиться с внуками:

— Хватит ходить в бобылях, тебе жениться пора! Десять лет прошло. Ну сколько можно себя винить и грызть… Ты же и нас тоже мучаешь. Семья, она исцеляет.

Когда же он привёл свою будущую жену знакомить с родителями, они с трудом скрывали удивление. Моя мама была очень похожа на папину первую любовь: та же причёска, овал лица, улыбка, медовые глаза и фигура. Отличался только нрав и характер. Впоследствии моя мама не поладила со свекровью: они часто ссорились по бытовым вопросам и по поводу моего воспитания. Историю Марины бабушка решилась рассказать матери только после моего рождения, когда начались вопросы с её стороны: «Почему он решил назвать дочь Мариной? Даже со мной не посоветовался, вот умняга…» Только по прошествии времени я смогла понять свою мать. Ну кому захочется быть всегда на втором месте, быть заменой?!

Эта история первой любви повлияла на отношения между моими родителями, ведь отцу так и не удалось ужиться в городе. Он до сих пор живёт в частном доме в своём родном посёлке, работает в области и каждый день ездит на работу… по той самой дороге. Он забросил учёбу после аварии и отказался от мечты стать врачом. Не до того было. Я до сих пор нахожу в доме бабушки и дедушки пыльные советские учебники по анатомии человека, старые конспекты по биологии да деревянный костыль, спрятанный за занавеской на террасе. После этой истории я не перестала любить отца
меньше. Даже наоборот, стала понимать его и оберегать, по возможности. Я ведь больше чем просто папина дочка, я — его выстраданное счастье. Сейчас я взрослая, но остаётся так много вопросов и так мало ответов на них. И самый главный из них: почему первая любовь бывает такой горькой?

Иллюстрации: Виктория Папина