Когда грохочут пушки, музы молчат. А вот журналисты молчать не имеют права. Виктор Петренко никогда не думал, что именно ему придётся с нуля восстанавливать сетку вещания целого республиканского телеканала. В 2014 году после прихода к власти в Донецке народного правительства из ящиков неслось: «Террористы, сепаратисты». Тогда стало ясно: нужно брать ТВ под свой контроль. В новые СМИ приходили журналисты не по образованию, а по призванию. Виктор Петренко — один из них. С председателем Союза журналистов ДНР мы встретились на большом форуме российской прессы в Сочи в конце сентября. О работе под обстрелами, погибших друзьях, об ошибках мобилизации и том, что делать с ненавистью к русским, он поделился с «Первым номером».

Взятие телецентра

— Виктор, как я понимаю, изначально вы не были журналистом? Как вышло, что стали руководить республиканским каналом?

— В прошлом я музыкант по профессии, затем годы работы на радио и телевидении. До войны в Донбассе работал исполнительным продюсером на телеканале в Донецке. Но когда произошли события 2014 года, не мог оставаться в стороне. Негативно воспринял государственный переворот и бегство Януковича. Новая власть в Киеве первым делом издала указ об отмене русского языка в регионах. Это вывело людей на улицы. Народ решил взять власть в свои руки — занял 12-этажное здание областной администрации в Донецке. Там при участии активистов со всей Донецкой области был выбран народный совет и новое правительство. В Донецке СМИ управлялись олигархами и людьми из бизнеса. Они безучастно смотрели на всё. Все телеканалы работали по методичке из Киева и не отражали объективную картину. Поэтому после одного из апрельских митингов люди пошли к зданию государственного телецентра в Донецке. Внизу стояли бойцы спецназа. На переговоры с ними вышел Александр Захарченко, возглавлявший тогда подразделение «Оплот». В здание нас пустили без боя.

— Вы оставили коллектив телекомпании, который работал до вашего прихода?

— Изначально мы не собирались даже вмешиваться в редакционную политику и сетку телеканала, призывали: «Честно выполняйте работу, показывайте позицию не только власти, но и народа». Но нас не услышали, не исправились. В итоге из 260 человек остались только техники, инженеры, четыре редактора, немногим чуть больше пятидесяти человек. Все остальные разбежались и ждали обратно Украину.

Ведущие боялись показывать лицо

— Но как же делать программы, когда в штате нет профессионалов?

— Кадры набирали отовсюду: с других каналов, газет и радио. Например, Екатерина Михайлова, ведущая первой нашей ежедневной часовой программы «Лица Республики», работала раньше в газете, в прямой эфир ей пришлось выходить, что называется, с колёс. А однажды с проходной мне звонят: «Виктор Евгеньевич, человек пришёл. Опыта нет, но очень хочет быть журналистом». Это был Сергей Макаренко, который сейчас работает на «Соловьёв-live».

— Киевская власть наверняка ведь заметила, что канал вышел из-под контроля. Никаких ультиматумов не выдвигали?

— Официально нет. Но провокации мы ждали буквально каждый день. По городу всюду действовали сотрудники СБУ. Были похищения людей. Дочь замминистра здравоохранения похитили: «Не принесёте дорогостоящие препараты, оборудование — ребёнка будете получать по частям». Донецкая журналистка Елена Блоха ехала в Крым и попала к ВСУ. 90 дней пробыла в плену. Журналисты телеканала каждый день рисковали. Нас обстреливали, делались попытки запугать сотрудников. Лицо вышедшего в эфир журналиста запоминали. А ведь они ходили пешком, ездили в общественном транспорте, где их легко могли подкараулить. Ополченцы нас взяли под охрану. Боевое подразделение постоянно дежурило в телецентре. Они же и журналистов до дома провожали. К слову, с того момента «штаб-квартира» Александра Захарченко как коменданта города находилась на третьем этаже главного здания телерадиокомпании, он её покинул только после того, как в ноябре 2014 года был избран главой ДНР.

— То есть с Захарченко вы были лично знакомы?

— Конечно. Александр Владимирович присутствовал на учредительном собрании Союза журналистов в 2015 году. Главе республики в этот день было вручено почётное удостоверение СЖ ДНР под № 1. Александр Захарченко был частым гостем «Первого Республиканского» телеканала, нашим ведущим спикером. Никогда не отмахивался от журналистов. С удовольствием общался вне студии, без камер, если было время. Мечтал собрать журналистов не за рабочими делами, а на природе, поговорить по душам. К сожалению, не сбылось. В 2018 году он погиб в результате теракта. Журналистское удостоверение всегда лежало у него на рабочем столе вместе с удостоверением главы республики. Он по-настоящему понимал всю важность того, что мы делаем.

15 журналистов потеряли

— Ну, а когда президентом стал Порошенко и началось наступление ВСУ на ДНР, как изменилась работа телевидения?

— Съёмочные группы стали выезжать в места боевых действий, делали репортажи, прямые включения. Часто были на волоске от смерти. Обстреливались машины, автобусы в колоннах, перевозившие гражданских и наших ребят. Сегодня журналисты ходят с бойцами сопровождения. Если обстрел, те падают на землю — закрывают собой. А тогда, в 2014-м, корреспонденты ехали на свой страх и риск. На «ноль» мы отправляли ребят, убедившись максимально в их безопасности. Под Мариуполь журналисты ездили обычно на три-четыре дня. Затем съёмочные группы менялись.

— Убитые и раненые среди журналистов за это время были?

— Убитыми за восемь лет мы потеряли 15 наших коллег из республики и России. Плюс ранения. Конечно, со временем научились соблюдать технику безопасности, начали отличать обстрелы-провокации. Например, обстреливают район и ждут, когда туда съедутся медики, сотрудники МЧС и журналисты, чтобы «бахнуть» ещё сильнее — собрать побольше жертв. К сожалению, и сегодня ситуацию нельзя назвать спокойной. В Донецке взрывы гремят регулярно. Две недели назад погибли девять мирных жителей. Женщины в центре города продавали цветы. Каски и бронежилеты — обязательный атрибут журналистов, выезжающих на место таких трагедий. Девочки у нас работают боевые. Когда обстрел — прямо рвутся на передовую. Но мы, старшие товарищи, их оберегаем. Если район неспокойный, решаем не спешить, выясняем обстановку. В телецентре тоже порой срабатывает «тревога». Слышим, что снаряды рвутся совсем уже близко, спускаемся в подвал-убежище. Там оборудованы рабочие места. Людей нам по-прежнему не хватает. В Союзе журналистов ДНР сейчас более 160 человек. За эти годы открыто много новых СМИ. Сегодня в республике работают четыре крупных телеканала («Первый Республиканский», «Юнион», «Оплот», «Новороссия»), пять местных телеканалов в крупных городах, радиостанции при ТВ, 24 газеты республиканского и местного значения, на освобождённых территориях появились четыре новые газеты и телеканал в Мариуполе.

Информационная война

— Виктор, и всё же, несмотря на все усилия, журналистское сообщество прямо здесь, в Сочи, в открытую говорит, что информационную войну мы почти проиграли.

— Самое главное сейчас — это военная победа. А за ней придёт и политическая, и информационная. На самом деле, все, кто хочет правду услышать, её находят. Новости из Донбасса читают и смотрят. Причём не только в России и Белоруссии, но и в Германии, в Польше. Полякам уже порядком надоели иждивенцы с Украины, они ждут, когда всё закончится. Ситуацией интересуются сербы, израильтяне. Французские журналисты даже выпустили книгу «90 дней в Донбассе» про то, как ездили в командировку, снимали сюжеты для своего телевидения. Нам нужно вклиниваться, находить точки, через которые следует доносить свою позицию до мирового сообщества. Но сегодня важна и наша внутренняя информационная кухня. С началом СВО у россиян есть потребность в информации с фронтов. Они хотят, чтобы им рассказывали, что на самом деле происходит, не только через отчёты МО и ток-шоу. Сейчас очень востребован формат аналитических программ, обзоров того, что произошло на фронте за сутки, за неделю. Телевидение должно оперативно реагировать на ситуацию, искать новые форматы, тем более есть удачные примеры, где в эфир выходят журналисты с места событий.

Мобилизация нужна

— Как население Донецка отнеслось к частичной мобилизации в России?

— Поддерживаем решение. Оно напрашивалось изначально. Донецк уже пережил мобилизацию в феврале 2022 года. Только не частичную, как у вас, а всеобщую. Призывались все мужчины от 18 до 55 лет. Мы знали, что на украинской стороне концентрируются войска, Запад поставляет им оружие. Если бы Россия не вмешалась, даже не знаю, что и было? Нас бы просто раскатали. Мы бы сейчас с вами здесь не разговаривали. С нами воюет вся Украина под руководством НАТО: мобилизованная, прошедшая обучение, умеющая убивать. Мы воюем с огромной страной. Чтобы выиграть у неё, заставить подписать акт о капитуляции, нужны усилия. И нашими 40–50 тысячами дончан и 100 тысячами российской армии первой волны здесь было явно не справиться.

— Но ведь матери и жёны не хотят отправлять на фронт своих сыновей и мужей. Как справляться с тревогами населения? Как людей успокаивать?

— Граждане остро чувствуют, когда недоговаривают и скрывают правду. Если началась призывная кампания, нужно сразу выходить к людям и говорить открыто: в нашей области, к примеру, нужно набрать 2,5 тысячи человек. Те, кто занимается призывом, не должны быть закрыты для общества. Если появляется информационный вакуум, его начинают заполнять наши противники.

На Украине работают шесть больших подразделений ЦИПсО (Центр информационно-психологических операций). Русскоязычные, натасканные американцами и МИ-6, они очень хорошо работают. Они ищут «болевые» темы в регионе и начинают их разгонять по всем СМИ. Их задача — воздействовать на умы: внушить страх, недовольство ситуацией в стране, посеять панику. Люди перестают мыслить рационально, следуют за эмоциями, теряют самообладание, совершают непродуманные, импульсивные поступки. У россиян есть потребность в информации с фронтов. Они хотят, чтобы им рассказывали, что на самом деле происходит. У Министерства обороны своя установка: сведения подаются сухо, дозированно. Но журналисты и население не должны искать информацию и получать её от врага!

Украину будет лихорадить

— Четыре области бывшей Украины присоединились к России. Но при этом в самой «незалежной» по-прежнему ненавидят русских. В этой ненависти будут расти новые поколения украинцев. Что с этим делать?

— Украина сегодня построена не на созидании. В основе её государственности идея антиРоссии. Пока рядом есть Россия, они будут прыгать: «Кто не скачет, тот москаль, москаляку на гиляку». Это государство нужно переформатировать, привести к демилитаризированному варианту. В Германии, например, денацификация шла 8–12 лет. В сознании немцев прорастала мысль, что они нанесли огромный ущерб мировому сообществу, Европе, что нацизм — это зло. Важно было осуждение. И это осуждение дал Нюрнбергский процесс.

Пока Украину как нацистское государство поддерживает половина мира, её будет лихорадить и перемалывать. Провести денацификацию и демилитаризацию — это первое, что предстоит сделать. А затем — работать с населением, отвоёвывая своё историческое пространство в ментальном плане. Россия обязана вернуть земли типа Новороссии в сферу своего влияния. Хочется пожелать теперь уже нашему общему президенту успехов в собирании земель и консолидации общества.

Беседовала Юлия Дружинина
Фото: Анвар Галеев и из архива собеседника