Мы ездили в Луганскую и Донецкую республики до специальной военной операции. Возили гуманитарную помощь, в том числе и книги. Там живёт в основном русскоязычное население, хотя по разговору люди в Луганске и Донецке друг от друга немного отличаются. В Луганске, как в Липецке, в говоре есть фрикативное «г», а в Донецке все говорят по-московски. Но поскольку украинская власть вела политику вытеснения русского языка, в библиотеках Луганской и Донецкой республик было очень мало книг на русском. Я расскажу о том, что связано с войной, которую Киев вёл против непокорившихся республик.

Первый день мы провели в Луганске. В то время в западных СМИ писали, что Донецк и Луганск держатся благодаря российской армии и поставкам российского оружия. Мы объехали весь Донбасс и не увидели ни одного российского солдата. В Луганске нам рассказали удивительную историю. В 2014 году у республики было всего 150 ополченцев. Если бы в Киеве об этом знали, их бы раздавили за несколько часов. Но там были уверены, что в Луганске стоят российские войска, и даже не планировали захват города.

В Луганске мы встречались с ополченцами, и я обратил внимание, что в пирамидах у них стояли автоматы Калашникова 1974 года и ППШ, которые были на вооружении в Великую Отечественную. А на постаменте мемориального комплекса «Памятник борцам революции» располагался британский танк Mk. V, выпущенный в 1919 году. Ополченцы его починили и на нём отражали атаки ВСУ.

Из Луганска отправляемся в Донецк. На выезде из города прекрасная четырёхполосная дорога. Знак указывает, что до Донецка 154 км. Как раз была какая-то мирная передышка, и я думал, что до столицы ДНР мы доберёмся часа за два. Но когда мы проехали Алчевск и пошли в сторону Дебальцево, началось обострение на линии соприкосновения между ополченцами и ВСУ. Нас остановили на блокпосту и направили по безопасной полевой дороге.

Дорогу в районе Дебальцево постоянно обстреливали, поэтому ещё в Луганске нам сказали, что в машине не нужно пристёгиваться ремнями, чтобы быстро из неё выскочить, если попадём под обстрел, и что нельзя пользоваться сотовыми телефонами — по ним артиллеристы ВСУ определяют цель и открывают огонь. Также нам не рекомендовали выходить за обочину дороги — там диверсионные группы ВСУ ставили мины и маячки, которые определяли цели для украинских снайперов и артиллеристов.

Оставалось недалеко до Донецка, когда мы подъехали к мосту, состоявшему из двух отдельных конструкций, примерно как наш Петровский. Одна часть моста обрушилась, а по другой невозможно было проехать — она была буквально засыпана осколками и обломками миномётных мин.

Самое страшное место, которое мы видели, — это Горловка. ВСУ стояли тогда в 3 км от города и обстреливали его каждый день. Обстреливали почему-то кварталами. Нам рассказывали: начинают обстреливать один квартал, люди бегут к соседям, начинают обстреливать соседей, те бегут прятаться к ним. Там мы выступали в местной библиотеке. Когда встреча закончилась, мы сели в машину и только отъехали, как в то место, где она стояла, прилетела миномётная мина.

Вот так в постоянном страхе, готовые каждую минуту погибнуть, жили люди на Донбассе. Поэтому я, проехав огненными дорогами Донбасса почти 3 000 км, как никто другой убеждён в правильности поставленной Владимиром Путиным задачи не только по денацификации, но и по демилитаризации соседнего государства. Украина должна не просто отказаться от неонацистской политики, а стать мирным государством, которое не будет мучить свой народ и провоцировать конфликты. У меня много друзей среди литераторов Украины, пишущих как на русском, так и на украинском языках. Все они мечтают о скорейшем мире и о дружбе наших народов. Я тоже этого очень хочу.

Текст: российский писатель Андрей Новиков
Фото: Сергей Паршин и из архива героя