К аптеке энергично бежит женщина, держа за руку мальчика лет 13-ти. Парнишка грустно пошмыгивает носом, а спутница раздражённо смотрят на часы, а потом разочарованно оглядывает толпу людей у входа.

— Это что же такое? — недоумённо спрашивает она.

— Очередь! — отвечает один из мужичков в толпе и добавляет, откашлявшись: — Ничего не поделаешь! Ждём.

Женщина снова смотрит на часы.

— А с ребёнком не пропустите?

— Это кто ребёнок-то?! — с ухмылкой поворачивается одна из женщин в очереди, прикрывающая воспалённый левый глаз носовым платком. — Этот «конь», что ль?

Конопатый мальчишка виновато смотрит на мать, утирая под носом указательным пальцем, и опускает температурящую голову книзу.

— Нечего, нечего! — отзываются другие голоса в толпе.

— Я вон с грудничками-двойняшками стою.

— А я беременная.

— А у меня группа!

— И я тоже инвалид!

— Безобразие, — фыркает вновь прибывшая и безысходно останавливается в хвосте очереди.

Через толпу из помещения протискивается хромой мужчина, как знамя победы, он гордо держит высоко над головой целлофановый пакет с парой тюбиков и тремя блистерами пилюль. Толпа заворожённо провожает взглядами «знамя». От пакета будто исходит благословенный свет надежды на исцеление.

Другие хромые из очереди накидываются на счастливчика.

— Браток, подожди! Дай глянуть, чего там у тебя?

— Не тронь, — припрятывает пакет внутрь куртки.

— Браток, да ты не кипишуй, дай глянуть. Не отниму, ну ты чего? Я ж, видишь, такой же, — указывает на свою ногу бородатый мужчина в забавной шапке с помпоном.

— Ладно, смотри, — успокаивается счастливчик и осторожно, будто крохотного птенчика, вынимает пакет из куртки и показывает другу по несчастью.

— Запишешь?

— Запомню! — благодарно отвечает тот.

— Бывай, не хворай.

В этот момент из-за поворота на бешеной скорости выруливает вишнёвая «девятка». Лязгая тормозами, резко останавливается у толпы. Из неё выпрыгивают двое здоровенных парней в спортивных костюмах, быстро подскакивают к задней двери и начинают вытаскивать из салона парня без сознания, с кровью в районе живота.

— Народ, расступись! У нас огнестрел! — кричит тот, который вытаскивает раненого за ноги.

Охающий и недовольный народ суетливо раздвигается, дав возможность внести раненого.

В этот момент в светлом помещении у одного рабочего окошка стоит бабуся и что-то сбивчиво объясняет девушке в белом халате, то поднимая левую руку, то опуская.

— Вот этак, значится, оно вроде как немеет… А вот так, оно вроде как холодеет. Вот была у меня мазь зелёная, так она больно уж грела сильно… Это чего у меня?

У другого окошка мужичок небольшого роста с усилием балансирует на цыпочках, показывая красную сыпь на обвисшем поверх ремня брюк волосатом животе. У третьего — молоденькая девушка с мокрыми бумажными платочками в руках ругается с женщиной в белом халате.

— Препарат рецептурный! — отвечает сотрудница. — Я не могу вам его продать.

— Давайте не рецептурный! — со злостью, сжимая сопливые платки в руке, похоже, сдаётся девушка.

На посетителей с неотложным пациентом никто внимания и не обратил, пока визитёры не начали кричать.

— Расступись! Тут огнестрел!

Все обернулись.

— Почему сюда? — строго спрашивает женщина в белом халате из третьего окошка.

— Родненькая, так скорую ж пока дождёшься… В поликлинику пока запишешься… — взмолился один из мужчин с окровавленными руками. — А у тебя тут вон сколько всего, — он разводит руки в стороны витрин. — И всё под рукой. Ты ж с образованием, родненькая. Подскажи, чем друга нам подлечить, а дальше мы сами. А, родненькая?

— Я сейчас вам сама скорую вызову, — строго говорит женщина в белом. — Людмила, первую помощь пока окажи человеку, — приказывает она коллеге.

— Вот стерва, — тихонько шепчет вошедшим мужчинам девушка с сопливыми платочками. — Эта дрянь и мне ни одного малюсенького антибиотика без рецепта не дала.

— Ага, — вступает в диалог бабуся у первого окошка, — я вон энтой и так руку, и этак, а она глазами хлопает, ничего не даёт. Чему их только в институтах учуть… Тьфу…

Женщина в белом халате со вздохом поправляет очки на переносице и произносит:

— Граждане покупатели, вам, — она смотрит на мужчин «с огнестрелом», — я вызываю неотложку, а всех остальных прошу покинуть помещение, аптека закрывается на обед. Всех ждём после 13 часов.

— Какая дрянь! — возмущённо зашипела девушка с платками. — А ещё клятву Гиппократа давала! Фармацевтка несчастная!

— Что, и тем, кто с детьми, ничего не выпишут? И инвалидов не примут? Безобразие… Мы жаловаться будем! — гудит толпа, когда фармацевт закрывает входную дверь, переворачивая табличку другой стороной, и вместо надписи «Открыто» появляется «Закрыто».

Текст: Елена Мамцева