Указ первоначально касался бритья бород у знатного сословия, купцов, духовенства и посадских жителей, то есть горожан, но к крестьянам не имел отношения. Он вызвал массовые протесты и волну самоубийств, так как противоречил правилам VI Вселенского собора, который запрещал брадобритие. На православных иконах с бритыми лицами и в коротких платьях изображались только бесы. В итоге указ претерпел несколько изменений в 1705, 1713, 1714 и 1722-м и был значительно смягчён — духовенству разрешили не брить бороды, для представителей остальных сословий, не желающих брить бороду, установили плату за её ношение. Дороже всего борода обходилась «гостям», то есть купцам I статьи: они платили по 100 рублей «с бороды». 60 рублей платили царедворцы, дворовые, городовые и служилые люди. 30 рублей — ямщики, извозчики и «всяких чинов московские жители». Крестьяне платили по «2 деньги с бороды», то есть 1 копейку, когда въезжали в город, и при выезде из него. Мода на безбородые лица царских сановников сохранялась вплоть до 1881 года. В начале XIX века ношение бороды даже было признаком вольнодумства. Александр III Миротворец не только отменил все петровские указы о бороде, но снова ввёл моду на неё.

За время правления Петра I вышло 17 указов, которые регламентировали правила ношения костюма европейского образца, типов тканей, отделку форменного и праздничного платья. Указ от 1700 года стал первым шагом к кардинальному перелому в моде. Согласно ему дворянам, чиновникам и горожанам следовало по будням носить немецкое платье, а по праздникам — французское. На смену длиннополым боярским шубам пришли кафтаны, камзолы. Сарафаны, скрывающие женские формы, сменились корсетными платьями с глубоким декольте. Пётр всячески продвигал европейскую моду. При этом был приверженцем строгого протестантского стиля. Показную роскошь Пётр Алексеевич сильно не любил. И это нашло отражение в указе от 25 июля 1709 года «О предерзком щегольстве»: «Нами замечено, что по Невской першпективе и в ассамблеях недоросли отцов именитых в нарушение этикету и регламенту штиля в гишпанских камзолах и панталонах с мишурою щеголяют предерзко. Господину полицмейстеру СанктПетербурга указываю впредь оных щеголей с рвением великим вылавливать, сводить в Литейную часть и бить кнутом, пока от гишпанских панталон зело похабный вид не окажется. На звание и именитость не взирать, так же на вопли наказуемых».

Пётр повелел перевести летоисчисление в России на европейский манер — от Рождества Христова. До этого на Руси летоисчисление велось от сотворения мира, а Новый год праздновался 1 сентября. «7208 году декабря в 20 день Великiй Государь Царь и Великiй князь Петръ Алексiевич, всея Великiя и Малыя и Белыя Россiи указалъ сказать: …народы согласно лѣта свои счисляютъ отъ Рождества Христова восѣмъ дней спустя, то есть Генваря съ 1 числа, а не отъ созданiя мiра… Впредь лѣта счислять въ Приказахъ и во всякихъ делахъ и крѣпостяхъ писать съ нынѣшняго Генваря съ 1 числа отъ Рождества Христова 1700 года», — говорилось в указе. Также Пётр подробно описал, как нужно праздновать Новый год: украшать свои дома и ворота сосновыми, еловыми или можжевеловыми ветвями, поздравлять друг друга, устраивать праздничную стрельбу из небольших пушек, мушкетов и другого мелкого ружья. На Красной площади предписывалось провести огненные потехи. После смерти Петра традиция украшать дома еловыми ветками сошла на нет и возродилась в конце XIX века. Следуя за немецкой модой, в богатых городских домах стали устанавливать наряженные ёлки. Современная традиция празднования Нового года окончательно установилась и была широко распространена только с 1935 года.

Хотя первые дворники появились в России ещё при отце Петра Алексее Михайловиче, именно указ Петра I заложил основу формирования российского ЖКХ. Указ обязывал жителей столицы вывозить мусор за черту города, так как в Москве в то время, как во всех крупных европейских городах, была страшная антисанитария, которая провоцировала эпидемии, в том числе холеру. Москвичей обязывали следить за чистотой дворов и мостовых. Указ возник не случайно. 9 апреля Пётр Алексеевич выехал из Кремля в карете, которая через несколько минут застряла в зловонной луже с нечистотами. Пока карету вытаскивали, Пётр составил указ. Нарушителей указа ждало строгое наказание: «Кто станет по большим улицам и по переулкам всякий помёт и мертвечину бросать, такие люди взяты будут в земский приказ, и будет им за это учинено наказание — битьё кнутом, да с них же взята будет пеня». За неоднократное нарушение наказание ужесточалось, а пени росли. Штраф мог составить 10 рублей, что по тем временам было большой суммой. Также при Петре I в. столице начали прокладывать канализацию, а на улицах устанавливать урны.

Этот указ положил начало военной приёмке на оборонных предприятиях России и, кроме того, явился первым зафиксированным в истории страны вмешательством государства в вопросы качества выпускаемых товаров. По сути, этот указ Петра действует до сих пор. История его появления началась с того, что Петра не устроили пушки, закупленные на тульском заводе, они были низкого качества. Он повелел хозяина и ответственного за выпускаемую продукцию арестовать: «Повелеваю xозяина Тульской фабрики Корнилу Белоглазова бить кнутом и сослать на работу в монастыри, понеже он, подлец, осмелился войску Государства продавать негодные пищали и фузеи. Старшину альдермалов Фрола Фукса бить кнутом и сослать в Азов, пусть не ставит клейма на плохие ружья». Для контроля за выпуском оружия Пётр отправил в Тулу весь Оружейный приказ, выражаясь современным языком, военспецов Минобороны. Гнев Петра понятен. Ещё в 1705 году он ввёл в русской армии единые образцы вооружения. Государственная казна пошла на изрядные издержки, развивая оружейные заводы, поэтому и спрос с производителей был самым строгим.

Этот указ стал попыткой борьбы с коррупцией. Пётр указал, что от взяточничества и кумовства в первую очередь страдает государство. Чтобы у чиновников не было соблазнов, он ввёл твёрдые и достаточно высокие оклады. «Понеже многия лихоимства умножились, между которыми и подряды вымышлены и прочия тому подобныя дела, которыя уже наружу вышли, о чём многие, яко бы оправдая себя, говорят, что сие незаказано было, не разсуждая того, что всё то, что вред и убыток Государству приключить может, суть преступления. И дабы впредь плутам (которые стремятся лишь к тому, чтобы подложить мину под всякое доброе дело и удовлетворять свою несытость) невозможно было никакого оправдания сыскать, того ради запрещается всем чинам, которые у дел приставлены великих и малых, духовных, военных, гражданских, политических, купецких, художественных и прочих требовать никаких посулов казенных и с народа сбираемых денег брать, торгом, подрядом и прочими вымыслы, какого б звания оные и манера ни были. А кто дерзнет сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имущества лишен, шельмован и из числа добрых людей извержен, или и смертию казнен будет».